***
Ранним утром Инес первой заметила, что Мигель падает с кровати. Она быстро подняла голову с колен Карселя, которые использовала как подушку.
Карсель, который спал на стуле, прислонившись головой к стене, и Инес, свернувшаяся у него на коленях, все время наблюдали за Мигелем, пока он не заснул. После первого обморока около часа ночи Мигель еще дважды терял сознание перед герцогом и герцогиней, пытаясь выйти из комнаты, после чего не смог прийти в себя из-за высокой температуры.
Герцог и герцогиня больше не могли смотреть, как их сын в лихорадке бредит снова и снова. Карсель хотел, чтобы Инес отдохнула, но ей не хотелось оставлять его наедине со своим отчаявшимся братом в этой большой комнате.
Это точно было так, но она не могла вспомнить, когда она так легла и уснула. Инес все еще чувствовала боль в стонущем голосе Мигеля и быстро встала.
—…Инес, оставь. Я подойду.
В тот момент, когда она поднялась, Карсель пробудился от поверхностного сна. Его голос был ниже обычного, что говорило о его усталости.
Он несколько раз грубо потер ладонями лицо, затем поднялся на ноги. Инес, которая уже осторожно поддерживала Мигеля за шею, несмотря на попытки отговорить ее, посмотрела на Карселя и тихо вздохнула.
— Я в порядке, — ответил Карсель, без труда уловив смысл ее вздоха, даже не взглянув на выражение лица жены.
Ей было тяжело даже придерживать голову Мигеля, но, Карсель легко поднял его и перенес на кровать. Инес в очередной раз удивилась его силе, затем снова вздохнула и посмотрела на Мигеля.
Казалось, он пытался встать, даже не успев как следует проснуться. Мигель открыл глаза, закрыл их, а затем снова открыл.
Карсель протянул большую руку и пригладил челку Мигеля. Это было скорее грубое прикосновение, чем нежное.
Раскрылись голубые глаза. Однако эти глаза не плакали. Точно так же, как это было все время.
— Который час?..
— Все еще шесть часов, Мигель.
Она быстро проверила время и ответила. Мигель больше ничего не сказал. Тем временем Карсель, позвонивший в прикроватный звонок, чтобы позвать слуг, не смог дождаться, пока кто-нибудь подойдет, и в итоге сам вышел в коридор.
— Месса в восемь часов. Я тебя разбужу, хочешь еще поспать?
—…Я в порядке.
— Даже то, как ты говоришь, напоминает кого-то другого.
Мигель поджал губы, будто не слышал ее, и уставился в окно, которое теперь стало светло-голубым. А потом снова попытался встать. Инес остановила его.
— Даже если спустишься, там никого нет.
— Все равно.
— Сеньорита Кастаньяр…
— …
— Я понимаю, что ты хочешь еще раз увидеть Вивиану.
— Это не так.
— Мигель.
— Нет. Я…
Ее прервал нервный голос. Рука, которую она держала, дрожала, будто он пытался отодвинуть руку Инес.
— Я не… Это не так.
— Мигель.
— Я злюсь на эту чертову девчонку. Понятно?
— …
— Виви… Я зол на нее…
Он сказал, что зол, но его голова постепенно опускалась, делая его похожим на преступника. Голос угасал.
— У меня столько вопросов к ней… Их слишком много, чтобы сосчитать, Инес… Как Виви могла так поступить со мной?.. Как? Хотя бы раз…
— …
— Как она могла даже не взглянуть на меня ни разу… Почему она даже не искала меня? Хм? Как она может быть такой жестокой?.. Как? Я несколько раз посещал Мендозу и Альмагро. Она не вышла ко мне ни разу. И летом внезапно…
— …
— Внезапно что-то кажется пошло не так, но мне даже не говорят, что… Я ведь больше не получу должного ответа…
— …
— Виви была такой уже давно. Когда она сердилась, то бросалась на меня со сжатыми кулаками, но когда злилась по-настоящему, она даже не смотрела на меня. Даже не разговаривала… Черт возьми, я ненавидел это больше всего… И каждый раз я так сильно расстраивался…
Он, словно потерявшись, опустил голову и засмеялся:
— … Почему я не мог злиться на нее? Не понимаю. Это она сказала, что я ей нравлюсь. С юности говорила это… Не представляешь, как меня это будоражило. Она сказала, что я ей нравлюсь, но не сказала мне ни одного слова про свою болезнь.
— …
— Она никогда мне не проигрывала… Поэтому Свободный-Мир-ранобэ я… Я думал, она просто злится на меня. И в этот раз…
— …
— Виви… Ей не нравилось, что я ушел в военную академию…
— …
— Я думал, может быть, она так показывает свою злость. Но она так долго со мной не виделась… Так что, да, я волновался. Но подумал, что все из-за ее обиды. Даже не зная, что она больна, я, Инес…
— Мхм.
— Я даже не знал, что она больна. Я думал, она злится на меня. Поэтому я разозлился… Я думал, она меня проверяет…
— … Мигель.
— Я думал так, пока она умирала. Я…
Звук резкого смешка смешался со звуком тяжелого дыхания. Мигель упал, схватив воротник рубашки, задыхаясь. Инес с тревогой посмотрела на дверь. Похоже, Карсель сам пошел ко врачу.
— Если она действительно злилась, то даже не ответила бы мне. Но она сказала, что все в порядке. Все нормально… Все хорошо… В какой-то момент даже это было написано почерком горничной, так почему я в это поверил? Все, что она говорила то, что все в порядке. Просто пустые слова… Я подумал, что было мило, что она притворяется вежливой.
— …
— А она была настолько больна, что даже ручку держать не могла.
Когда он выпрямил широкую спину, он выглядел еще более потрепанным.
— … Виви… Она в итоге возненавидела меня?
— …
— Поэтому она не хотела увидеть меня хотя бы в последний раз?.. Если бы это был я… Я бы хотел увидеть ее. Ведь есть так много всего, что я хочу сказать…
Инес почувствовала странное чувство дежавю, которое она испытала вчера вечером в церкви, и отдернула протянутую ему руку.
«Какой была Вивиана Кастаньяр?»
Когда в своей “первой» незнакомой жизни она пришла на похороны Вивианы под предлогом того, что ей осталось недолго.
Когда она так отчаянно нуждалась хотя бы в одном моменте, что подумала о смерти Вивианы как о своего рода возможности.
— … Она определенно не ненавидела тебя.
«Не может быть, чтобы она не скучала по тебе. Не может быть, чтобы ей нечего было тебе сказать.» Инес смогла дать этот ответ, сравнив все с воспоминаниями, которые нависали над ней, и с жалким чувством, которое она испытывала в тот момент.
«Я была такой. Я хотела увидеть твоего брата хотя бы раз перед смертью…» Хотя большая часть этой жизни все еще была в тумане, те немногие моменты, которые приходили в голову, были на удивление более яркими и ясными, чем из любой другой жизни. Будто она испытала все это всего несколько дней назад в этой жизни.
Но Инес не осмелилась сказать, что Вивиана, возможно, чувствовала.
Поначалу она, вероятно, даже представить себе не могла смерть. Ни Вивиана Кастаньяр, ни ее родители.
Граф и графиня Кастаньяр, вероятно, надеялись, что никто в мире не узнает, что она ненадолго заболела, и меньше всего это следует знать ее жениху Мигелю Эскаланте.
«В любом случае это не смертельная болезнь, так что нет необходимости связываться с семьей Эскаланте. Человек, которого ты так любишь, сможет увидеть тебя, как только ты поправишься. Это все ради вас. Давай не будем глупить. Не то упустим брак длиною в жизнь…» Любой родитель, как и граф с графиней Кастаньяр, утешил бы так свою дочь перед долгожданной свадьбой, столь важной для семейства.
После свадьбы ценность детей обычно необратима, поэтому для дворян Ортеги не было ничего ужаснее, чем женить своих детей на ком-то, кто вскоре умрет.
Как бы это не казалось смертельным заболеванием, никто не может гарантировать жизнь или смерть. Поэтому, независимо от того, сын это или дочь, если им становилось плохо накануне свадьбы, принято было сначала скрывать это.
Если бы Вивиана была послушной дочерью, то она бы это поняла. Но с ее характером, должно быть, ей было больнее. Полгода, проведенные в болезни и изоляции, должно быть стали для нее долгим сроком.
Но она, наверное, никогда не думала, что в конце будет смерть.
— … Вивиана… Наверняка, она не могла себе представить. Никогда не думала, что больше не увидит тебя.
Если бы она была уверена в смерти, то сделала бы все возможное, чтобы увидеть его хотя бы раз. Инес знала отчаяние, которое следовало за подтверждением.
— Так что не думай о таком в доме Вивианы.
— …
— Как ты и сказал, ты был ей очень дорог. Она скучала по тебе… Просто она не ожидала. Точно так же, как и ты, она…
«Она не знала, что умрет»
Инес не смогла сказать следующие слова. В конце концов, это его не утешит.
Может ли его утешить то, что Вивиана скучала по нему в момент своей смерти?
«В конце концов, не зная, что умрет, она наивно последовала словам родителей и скрывалась в Альмагро, страдая от болезни, умирая в одиночестве, чтобы благополучно выйти замуж за тебя.»
Думаю, она все это время хотела тебя увидеть.
—…Никто из нас не знает своего будущего. Так что это был несчастный случай, Мигель.
Но, по крайней мере, Вивиана Кастаньяр не хотела бы, чтобы Мигель думал, что она ненавидела его.
— Во всяком случае даже я, плохо ее знающая, знаю, что ты ей очень нравился.
Инес говорила, оправдывая девочку, которую использовала в своей далекой жизни.
«Может быть, если бы Карселя не было, когда она умирала в Кальстере… Если бы она умерла раньше него…»
— Пожалуйста, не думай, что ты ей не нравился или что она тебя ненавидела.
Казалось невозможным представить, чтобы Карсель Эскаланте думал так же.
—…Но почему… -, Мигель поднял лицо, не в силах заплакать:
— Ей было так плохо, но она даже не позвала меня… Человека, за которого выйдет замуж. Ведь в следующем году мы поженимся…
Всего лишь одно слово, Мигель пробормотал рассеянно, будто позабыв, что Вивиана умерла. Его глаза были настолько чисты, что печаль исчезла на мгновение. Момент, когда затылок покалывает от зловещего чувства, которого не знаешь…
— Мигель!
Карсель в отчаянии вбежал в комнату. Инес изо всех сил обняла Мигеля, потерявшего сознание, и беспомощно посмотрела на него. Карсель быстро схватил Мигеля и уложил на кровать. Тем временем врач на другой стороне кровати деловито открыл Мигелю рот.
—…Сильно испугалась? Руки холодные.
Карсель, который не сводил глаз с Мигеля, пока тот не начал нормально дышать, посмотрел на нее. Инес медленно покачала головой.
Затем, после некоторого колебания, она наконец решилась сказать:
—…Мигель… забыл в конце, Карсель.
— Что?
— Что Вивиана мертва.
— …
Карсель напряженно посмотрел на бледное лицо брата.
(* п.п. Сижу и плачу)