От волшебных скрипок, витающих в воздухе, исходил звук разрезаемых струн. Даже если закричит призрак, его вопль не будет столь же ужасен, как звуки, наполнившие храм.
Существовала легенда, что арфа – инструмент, подаренный людям древней богиней. Конечно, сейчас она лишь исполняла свою роль по причинению боли, вторя звукам умирающих скрипок.
Проклятая дисгармония, созданная инструментами Икара, не могла быть достигнута обычным волшебством.
Это был чистый ад, сотворённый человеком, знавшим своё дело.
— Икар!
— Разве не сказал я тебе избавиться от этих инструментов? Безумец!
В холле поднебесного замка, перед Сетой, Икаром и Оливией трое из четырёх драконов встали в возмущённых позах. Синий дракон крепко сжал изящные ладони в кулаки на своих сложенных коленях.
— Я буду сбавлять звук каждый раз, как один из драконов будет делиться магией.
Со стороны могло показаться, что восстал слуга, не побоявшийся рискнуть своей жизнью, идя против своего хозяина-тирана.
Но Икар был обычным безумцем, создавшим слишком много шума.
Была причина, по которой другие драконы не могли избавиться от инструментов. Если бы Икар сотворил новый музыкальный инструмент, драконы бы не вынесли, а драка между драконами превратились бы в настоящую катастрофу. Две тысячи лет назад разразилась большая битва, из-за которой исчез с лица земли огромный горный хребет. Ни один дракон не мог закрыть глаза на тот инцидент.
С тех пор каждый дракон старался держать себя в руках.
— Чёрт, мои уши!
Дракон, которого Икар звал дядей, вздохнул и отдал часть своей магии.
— Достаточно?
Видимый сгусток магии принял форму сферы.
Магическая энергия уникального цвета перешла в руки Сеты и была поглощена им. Тело дракона было создано из чистой магической энергии, поэтому, если кто-то предлагал ему часть своей силы, он мог поглотить её частью своего тела.
Оливия, припавшая к земле, повернула голову, чтобы взглянуть на iфри_dom Сету. Он улыбнулся, глянув на неё и Икара.
— Прекрасно, теперь нам нужна помощь ещё двадцати одного дракона!
И пусть небольшой, но всё же это был шаг к их цели. Другим драконам тоже надоели скрипучие звуки, а потому они неохотно начали делиться своей магией. Сета, Икар и Оливия заручились поддержкой нескольких драконов, заманивая их звуками инструментов в течение дня.
Магия Икара успела восстановиться за ночь. Ему нужно было оставаться в форме, чтобы вновь отдать Сете часть своей магии.
На лице Оливии постепенно проступала улыбка. Её разум был спокоен, и иногда ночью она даже засыпала. Когда она вновь очнулась, кот Икара играл с её волосами.
Так прошло несколько дней.
Сета получил магию от двенадцати драконов. Теперь у них было на порядок больше половины требуемого количества.
Снова взошло солнце, в лучах которого молочные стены храма засверкали.
— Теперь, убеди мы ещё двенадцать… Икар, ты что делаешь?
Сета пересчитал количество собранной магии и был отвлечён действиями Икара, который у него на глазах убрал магические инструменты.
— Мы не добьёмся большего, оставаясь здесь.
Немалая часть драконов, прошедших мимо них, и так уже поделилась, чем могла.
— Настало время идти дальше. Если у вас есть, что собирать, то поторопитесь и отправляйтесь в путь.
Икар встал, пряча чёрного кота обратно под капюшон своей мантии. Он был высок, как и подобает дракону. Солнце светило ему прямо в затылок – выглядел он уверенно.
Некоторые ленивые драконы решили даже не подходить к ним и игнорировали музыку. Должно быть, они нашли угол, где она не была слышна, или использовали магию, которая приглушала звук. Не вышли и старые драконы, которые уж точно не стали бы помогать людям.
— Поэтому мы посетим каждого личного и наведём суеты. — К концу фразы голос Икара приобрёл уверенные низкие нотки.
— Думаешь, сработает?
— Они могут затеять драку, но мы должны постараться этого не допустить. Всё же, ничего пообещать не могу. Нужно действовать осторожно, но доставать их как только можно.
Большие руки Икара взметнулись к голове. Он завязал свои голубые волосы в узел, и перед Сетой с Оливией предстал генерал, готовый к бою.
Словно тронутая его словами, Оливия сложила руки вместе, как верующая.
Алас*, я верю!
*п/п: это кто?
Кот не понял, что произошло, но поддержал своим громким мяуканьем.
***
Вилла, так полюбившаяся Ларит, располагалась далеко от герцогских владений. Это было значимое место, хранящее множество детских воспоминаний герцога.
Они остановились прямо перед виллой.
Ларит сидела на стуле, к каждой ножке которого было приделано по колесу; благодаря опорам для ног девушка могла сидеть с удобством. Она что-то бормотала под нос, запечатлевая в памяти сцену, представшую перед её глазами.
— Вилла…
Ларит вспомнила то далёкое прошлое, когда к её имени приписывалась фамилия Брумайеров. В то время она была маленькой и невзрачной костлявой девчушкой со множеством шрамов на душе и теле.
Она вспомнила, как кучер, который тогда приехал на виллу с целью забрать её и вернуть в графство, не видел в ней личности. Воспоминания о том, как она в гордом одиночестве бросила камень вслед улепётывающему кучеру, были так ясны, будто это произошло вчера.
— Ларит?
Иан, который вёз кресло, наклонился и пристально вгляделся в её лицо. Он беспокоился, что притихшая Ларит терпит боль.
— Хм, просто это место навевает воспоминания…
— Пожалуйста, не заставляй моё сердце так беспокоиться – оно готово выпрыгнуть из груди. Да и рыцари, идущие за нами, могут прибежать в любой момент, тем более, что я сейчас на взводе.
Он был прав: до этого она видела, как некоторые рыцари в спешке выгружали свой багаж из кареты, не боясь его ронять. Помимо Иана и Ларит, горничных и нескольких рыцарей, на виллу с ними также приехала доктор Колин.
Взглянув на них, доктор слабо улыбнулась. Ларит ответила ей вполне естественной улыбкой – она потихоньку преодолела неумение выражать эмоции. В отличие от себя прошлой, полной сил и здоровья, теперь она была слабой и истощенной, но за это время смогла многого добиться.
Её окружали чудесные люди.
Если бы кто-нибудь решил опубликовать историю её скромной жизни, эта фраза прекрасно бы подошла в качестве заключительной: «Как бы то ни было, незаконнорожденная Ларит с тех пор жила долго и счастливо и спустя время смогла мирно закрыть глаза, ни о чём не жалея.»
Иан толкал кресло к дому.
— В какой комнате хочешь поселиться? Можешь расположиться на втором этаже: там чисто и уютно. На этот раз об этом месте заботились должным образом. Оттуда открывается неповторимый вид на весенние пейзажи.
— Мне не важно, какой будет моя комната, меня больше беспокоит твоя.
Когда Ларит заявила нечто подобное, Иан лишь недоумённо моргнул.
Но она пояснила:
— Ты должен быть рядом со мной. Если я не буду тебя видеть, то снова буду переживать, что ты куда-то сбежал.
Услышав её завуалированную угрозу, Иан ухмыльнулся и взялся за потускневшее золото дверной ручки виллы.
— Разве в этот раз я не дал железного обещания не исчезать?
— Схожие слова слетели с твоих губ тем зимним днём. А недавно я раскрыла глаза – рядом была лишь Оливия!
— Правда-правда, на этот раз я больше никуда не уйду…
— Хорошо. Так уж т быть, поверю тебе и на этот раз.
Иан виновато улыбнулся и легонько приобнял Ларит. В этот момент какой-то гибкий предмет пошевелился под одеялом, вытягиваясь на её коленях. Бабочка выглянула из-под одеяла и проверила, не прикасался ли к маме кто-нибудь кроме Иана.
Белая рука Ларит нежно пригладила шёрстку на её голове.
— Меня обнимает папа, так что не бойся.
Вскоре горничные засуетились, принявшись обустраивать дом.
Они постелили на кровать, где будет спать герцогиня, невесомое пуховое одеяло и задернули несколько пар штор, чтобы её не продуло холодным ветром.
Была ранняя весна, и этих приготовлений было бы достаточно, чтобы обеспечить здоровый покой для обычного человека.
Однако у Ларит вновь поднялась температура и горничным пришлось разжигать камин.
А спустя какое-то время произошло ещё кое-что.
Многие служанки тихонько роняли слёзы, меняя тазики с водой, пока Ларит металась в горячем бреду, бормоча под нос что-то нечленораздельное. Доктор в то время был занят.
Для Иана приятное и мирное время прошедших дней казалось сном. Время тянулось как резина. А ведь он правда считал, что Ларит полегчало…
Неожиданно для всех Ларит, тихо лежавшая на кровати, издала короткий звук, похожий на плач новорожденного; её зрачки расширились, и она задрожала. Когда несколько человек схватили её за руки и ноги, чтобы она не навредила себе, Бабочка зашипела, отгоняя их от больной.
Одна из горничных упала на колени и со слезами на глазах начала читать молитвы.
Иан не мог ни вдохнуть ни выдохнуть. Его сердце стучало где-то в горле.
Несмотря на это, в глубине души он верил, что Ларит поправится. Когда она просыпалась, то не переставала шутить о своём болезненном состоянии. На её лице сияла счастливая улыбка, потому что при пробуждении она неизменно видела подле себя любимого мужа.
Он чувствовал себя отвратительным человеком!
Возможно, сама их любовь была ужасна…
Суматоха улеглась, когда Ларит вновь погрузилась в глубокий сон. Иан опустился на колени перед её кроватью и положил голову рядом с Ларит, обхватив её левую руку…
В тишине комнаты они остались наедине…
Тёплый солнечный свет проник между занавесок и прочертил длинные линии вдоль его чёрных волос. Иан повернул голову, чтобы взглянуть на солнце. Яркий свет щипал ему глаза, и он прищурился.
Совершенно потерянно он пробормотал:
— Конец…
Ему правда казалось, что всему пришёл конец.
Веяние смерти коснулось кончика его носа.
Ларит умирала по его вине… Но он оставался рядом с ней.
Он прикрыл веки, закрывая золотые глаза, уставшие от солнечного света.
***
Тем временем в поднебесном храме
— Не желаю!
Был дракон, категорически отказывавшийся дать часть своей силы ради спасения человека.
— Держите его!
И три фигуры с горящими глазами невероятно быстро следовали за ним.
— Эй! Ну дай нам немного своей магической силы!
— Только одну… Одну долю!
На удивление, Оливия ни на шаг не отставала от двух драконов.
— Этот дракон свернул налево!