(П.п.: Фейан – мать гг (Алисары), Канато – отец гг)
Прошла неделя, а Алисара так ни разу и не открыла глаза, с тех пор как ей приснился этот кошмар. Она часто задавалась вопросом, действительно ли это был кошмар. Фейан никогда раньше не слышала, чтобы она кричала от боли. Не было никаких следов применения магии. Лекарь попытался заглянуть ей в глаза, но как только ему удалось их открыть, она снова начала кричать от боли. Но в них не было обнаружено ничего, что могло бы вызвать боль.
Алисара была беспокойна и издавала милые стонущие звуки. Фейан гладила её лазурные волосы, желая, чтобы та открыла глаза. Фейан нравились глаза Ализары: один был морозно-голубой, а второй — рубиново-красный. Они выглядели как два драгоценных камня: словно две противоположности. Гетерохромия являлась редкой и желанной чертой, особенно когда была так ярко выражена.
Именно поэтому Фейан и её мужа называли подходящей парой. Сочетание её глубоких голубых глаз и сильных красных глаз Канато было одним из самых желанных контрастов, поскольку те образовывали равновесие.
Фейан почувствовала, что Алисара уснула, и уложила её в кроватку. Она продолжала стоять над ней, взволнованно нахмурившись.
— Мы могли бы отнести её к Хранителю, — сказал Канато, обхватывая рукой плечи своей жены, в ответ та прижалась головой к нему.
— Мы не должны беспокоить Великого по пустякам, — ответила Фейан спустя мгновение.
— Фейан, дети так себя не ведут — что-то явно не так.
— Мы могли бы обратиться к другому целителю: возможно, на острове Финато есть кто-то, кто может помочь! — ответила та отчаянным голосом.
Канато обнял и погладил её по длинным голубым волосам.
— Лучший целитель на этом острове — моя сестра, и она уже осмотрела малышку Али, Феян. Я предполагаю, что это может быть проклятое умение.
Фейан покачала головой.
— Ей нет и месяца! Как у неё может быть проклятый навык?! Каким образом она могла его приобрести? Она ещё младенец! — её голос срывался от волнения.
— Успокойся, Фей. Давай не будем будить малышку.
— Я правда… не знаю, что делать. Что если это навсегда? Как она сможет жить полной жизнью, не замечая красоты этого мира?
— Есть и другие способы познать красоту, — хотя Канато говорил уверенно, взгляд выдавал его тревогу. Красота в основном познаётся с помощью зрения, одной из истоков Мироу. Чтобы жить полной жизнью, человек должен прочувствовать связь с Мироу всем сердцем.
— Мы что-нибудь придумаем и будем во всём поддерживать, — Канато прижал жену крепче к себе.
— А если это действительно проклятый навык? Как мы можем… — Фейан запнулась. О проклятых навыках было мало что известно. Единственный известный факт заключался в том, что все попытки удалить или заменить их провалились.
— Мы сделаем всё возможное и будем отдавать ей всю свою любовь. Ладно, мне уже пора идти на работу. Надеюсь, я вернусь до Лодзё, — Канато отпустил Фейан и поднялся.
— Над чем ты так работаешь, что тебе приходится трудиться от рассвета до заката? — спросила Фейан. Наконец перестав переживать за Алисару, она немного расслабилась.
— У тебя есть что-то на примете для Кихосы маленькой Али? — спросил Канато.
(П.п.: Тут Али — гг)
— Подарок на её рождение? Каждый раз, когда я думаю об этом, ничего не приходит в голову. Я спрашивал об идеях, но мне ничего не приходит в голову, ничто не подходит нашей девочке — на глаза Фейан навернулись слезы. — Я ужасная мать! Я даже не могу придумать что-то подходящее для Кихоса Али, не говоря уже о том, чтобы сделать это до её Кихоло! [1]
— Каждый родитель сталкивался с этим, Фейан, тебе не нужно так себя корить. У нас есть ещё полмесяца до празднования её рождения, и хорошо, что твой навык [Глаз Перфекциониста] подсказывает тебе, что эти идеи не идеальны. Многие родители просто сдаются и выбирают дорогой подарок, а не что-то идеально подходящее, и то, что ты так переживаешь из-за этого, означает, что тебе не всё равно, — Канато вновь обнял Фейан.
— И кто сказал, что ей нужен подарок от каждого из нас? — продолжил Канато. — Почему бы не подарить один подарок, который мы сделали вместе?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Фейан.
— Я нашел бриллиант Нексуса.
Фейан стала задыхаться в волнении.
— Нексус… Как?! Мы не можем позволить себе что-то подобное! Ты знаешь, сколько он стоит?!
— Его никто не продаст, Фей, никто не стал бы. Я нашёл его в прошлом месяце, когда нырял с Вимолой. Я работал над ним всё это время, однако я не ювелир, а просто огранщик бриллиантов. А вот ты — другое дело.
— Но у каждого есть два Кихосы, неужели ты согласен, чтобы у Али был только один?
Канато улыбнулся.
— Кто говорил об одном? Я сказал, что она получит отдельный подарок от нас обоих, бриллиант Нексуса довольно большой, достаточно большой для двух подарков. а й ф р и д о м Я надеюсь, что сделаю их к сегодняшнему дню, — Фейран была потрясена.
— Какое счастье, Канато. Но всё же, не кажется ли тебе, что бриллиант Нексуса — уже слишком? Старейшинам такое не понравится. Его нужно посвятить Мироу.
— С тех пор как я начал работать над ним, Мироу улыбалась — она намекала на что-то с тех пор, как я нашел его, но, когда задумал принесли бриллиант в дар богини, она нахмурилась. Такова её воля.
— Мироу… Раз уж ты об этом заговорил, она тоже улыбалась мне с момента зачатия Али. Ты… думаешь, что она может быть благословлена богиней? — спросила Фейан с надеждой.
— Остальные тоже заметили, что Мироу в последнее время ведёт себя странно, и всё это совпало с рождением Али. Она особенная — это точно. Думаю, старейшины разрешат, хотя, думаю, мне придётся объясниться, и я планирую пойти к ним, как только закончу огранку.
Канато развернулся, и направился к выходу.
— Мне нужно идти. Я уже опаздываю, — с этими словами Канато вышел из комнаты.
Фейан обернулась к Алисаре и улыбнулась. Если богиня благословила её, то значит, всё будет хорошо.
• • •
— Вы действительно вложили в него свою душу: он абсолютно безупречен, в нём есть даже что-то большее, словно воплощение красоты резонирует внутри него, — сказала старейшина Тусиле, отложив бриллиант в сторону. Хотя она и сделала комплимент, но всё ещё хмурилась.
— Однако посвящать себя до такой степени кому-либо, кроме богини, — богохульство. Ты поступил правильно, придя к нам, до того, как совершил бы ошибку. Ещё не поздно изменить цель огранки.
Канато был непоколебим. Он не будет наказан за то, что потратил такой материал впустую, но старейшинам все равно не нравился этот план.
— Всё так, как ты говоришь, Мироу намекала на что-то, но сказать, что она и вправду хочет, чтобы мы принесли такой дар чему-то, кроме её божественных черт… Канато, ты не должен коверкать её волю, — продолжила старейшина Опету, качая головой. — Я знаю, что ты любишь своё дитя, но, пожалуйста, прекрати эти глупости.
— Старейшины, ваши рассуждения мудры, и я искренне благодарен вам за то, что вы заботитесь обо мне, желая наставить меня на верный путь, однако если позволите, я хочу кое-что предложить.
Старейшина Юкика вздохнула.
— Канато, преданность Мироу приносит удовлетворение в нашу жизнь. Именно благодаря её учениям мы можем прожить эту жизнь без сожалений.
— Я знаю, старейшина Юкика. Вот почему я и предлагаю проверить мою интерпретацию её намёков.
— И как мы это сделаем? — спросила старейшина Тусиле.
— Мы отнесём ребенка к образу Мироу в храме и положим на неё эти драгоценные камни. Наверняка богиня даст нам знак.
Старейшины несколько минут хранили молчание, после чего старейшина Юкика заговорила.
— Это прекрасное испытание. С его помощью мы можем напрямую попросить богиню, но Канато, ты знаешь о последствиях. Если ей это не понравится… — она оборвала себя на полуслове.
Это богохульство — просить богиню разрешить мирские проблемы, особенно настолько тривиальные или глупые. Если богиня не одобрит это предложение…
— Я сделаю Аналишу, — сказал Канато. Старейшины изумлённо разинули глаза. — Если я не понравлюсь богине, то сделаю статую по её подобию. (П.п. Я полагаю, что это обряд или особое произведение искусства, из контекста не очень понятно)
— Канато, не будь дураком! — воскликнула старейшина Опету.
— Только один человек до этого успешно завершал Аналишу, Канато, — сказала Юкика. — Ты хорошо, нет, отлично справился с драгоценными камнями Нексуса, но даже этого будет недостаточно для Аналиши. Ты потерпишь неудачу, и проблем у тебя станет только больше!
— Старейшина Тусиле молчала, ожидая, пока все выскажутся.
— Если таково твоё решение, то я разрешаю.
— Тусиле! Ты не можешь позволить ему выбросить свою жизнь на ветер! — возражает Юкика. [2]
— Я вынуждена поддержать Юкику. Это неразумно, — соглашается Опету.
— Старейшины, понимаю ваше беспокойство, но я намерен попытаться сделать Аналишу независимо от этого; разница будет только в том, когда я это сделаю.
— Канато… — начала Юкика, но Канато поднял руку, обрывая её.
— Во время работы над драгоценными камнями Нексуса я приобрел навык [Зрение сущности (Красота)]. Он позволяет мне видеть магическую сущность самой красоты. Причина, по которой большинство людей проваливают Аналишу, заключается в том, что они не могут уловить полное подобие богини — они могут уловить её физическое подобие, но подобие её сущности остается для них невидимым, — Канато сделал паузу, чтобы дать им осмыслить его слова.
— С этим умением я смогу уловить её истинное подобие, как физическое, так и магическое: мне нужно лишь отточить это умение, — Канато замолчал, дав им время на размышления.
— Очень хорошо, — наконец сказала старейшина Опету после долгого времени.
— Опету, ты же не можешь всерьез согласиться на это безумие! — волкликнула Юкика. — как же другие эссенции? Магическая эссенция творчества? Сущность Мироу заключена в них обоих! Ты не сможешь преуспеть, не владея обеими!
— Она у меня есть, старейшина Юкика, уже как три года.
— Но ты…
— Оставь его, Юкика. Кто-то обязательно должен обладать способностями к прохождению Аналиши, и если Канато ими обладает, то меньшее, что мы можем сделать — это поддержать его выбор в этом вопросе, — прервала её Тусиле.
— Приходи в храм через три дня, и мы испытаем твоё дитя — если она действительно любима Мироу, то ты можешь посвятить драгоценные камни Нексуса её Кихосу.
— Благодарю вас, старейшины, — с поклоном сказал Канато и ушёл.
• • •
— Я все ещё не уверена в этом, Канато, — сказала Фейан. Она держала на руках Алисару, пока Канато грёб вёслами к Храмовому острову. Канато не упоминал об испытании с подобием богини, чтобы не волновать жену.
— Если что-то пойдет не так, я возьму ответственность на себя. Ни о чем не беспокойся.
— “Не волнуйся”? Канато! Я не хочу, чтобы и с тобой что-нибудь случилось! — укорила его Фейян.
— Хранительница не держит зла, Фейан. Она видит в нас детей — со мной ничего не случится.
— Надеюсь, ты прав, Канато. Но в этом всё равно не было необходимости.
Лодка причалила к пирсу, и Канато пришвартовал её. Ступив на пирс, он протянул руку жене.
— Мы должны убедиться. Кроме того, есть ещё одна причина для визита.
— Правда? И какой же? — Фейан наклонила голову, нахмурившись.
— Увидишь. Но сначала давай встретимся с Хранителем.
Они шли по каменной дорожке несколько километров, пока не появился огромный сапфировый дракон. С рогами из настоящего сапфира и сверкающими чешуйками, каждая размером с Канато. Его когти были достаточно длинные, чтобы возвышаться над домами, а по спине до кончика длинного хвоста его спускались длинные сапфировые шипы. Их поглотило огромное магическое давление, заставив остановиться на некотором расстоянии из-за опасений за здоровье Алисары.
Словно почувствовав их присутствие, дракон зашевелился. Он поднял свою большую голову и гордо выпрямился, выпятив грудь.
— Что привело вас ко мне, дети? Вы ищете мудрости? Наставлений от Хранителя? Не стесняйтесь. Вопрошайте же о желаемом, — сказал Хранитель мягким, но властным тоном.
— Вы очень щедры, Хранитель. Простите, что нарушили ваш покой, — с глубоким поклоном ответила Фейан. Канато последовал её примеру.
— Это наше дитя, Хранительница — с ней что-то неладно, и ни один лекарь не смог выяснить причину. Пожалуйста — мы не просим об исцелении — мы просто хотим знать, что с нашим ребёнком, — сказал Канато, все ещё кланяясь.
— Хм, я не чувствую ничего плохого в твоём ребенке, дитя. Ни болезней, ни дефектов. Единственное, что странно, так это то, что она неестественно здорова? — ответил Хранитель.
— Каждый раз, когда открывает глаза, она кричит от боли, — отвечает Канато. — Я боюсь, что это может быть проклятый навык.
Для них молчание дракона показалось вечностью.
— Трудно разглядеть сразу что-то подобное, дитя, но твоя интуиция, скорее всего, верна. Мне нужно осмотреть её внимательнее: поднеси её поближе.
Канато и Фейан переглянулись и сделали шаг вперед. Фейан крепче прижала Алисару к себе, так как магическое давление усилилось, настолько, что та стиснула зубы. Ей трудно даже дышать, и она беспокоилась, что это может быть слишком тяжело для её ребенка.
— Этого достаточно, дети, — сказал дракон, когда они сократили дистанцию вдвое. — Хм… Да, на её душе есть метка… Странно, очень странно…
Фейан не смела задавать вопросы Хранителю: она хотела лишь увеличить расстояние между ними и доставить своего ребенка в безопасное место. Она чувствовала, как тяжело Алисаре было дышать под этим давлением.
Фейан гладила волосы ребенка и мурчала, чтобы её успокоить. [3]
— …Метка Великих Духов, благословение красоты, и… ещё одна, едва заметная, нанесенная скорее на её разум, чем на тело, — сказал Хранитель, его слова привели Фейан в восторг.
“Благословение красоты! Алисара действительно благословлена Мироу!”
Канато вздохнул с облегчением.
— На её душе действительно есть два шрама… Расширение её сущности… Да, у неё целых два проклятых навыка, хотя что они делают, я не могу сказать.
Фейан почувствовала, как сжалось её сердце.
(П.п.: дальше в кавычках мысли матери)
“Два проклятых умения?”
— Есть ещё кое-что, хотя я не могу сказать точно, но её душа необычная: слишком чистая и… дремлющая? Любопытно… это насильственное пробуждение? — размышлял дракон. — Нет, Великие Духи знали об этом отклонении и бездействовали… Будет разумно прислушаться к их предостережению… Насильственное пробуждение может нанести непоправимый ущерб.
“О чем говорил хранитель? Что это “ещё”?”
— Простите, заболтался, дети. Вы можете отойти и прийти в себя..
Фейан сразу же отбежала на приемлемое расстояние, даже чуть дальше, чем они были до этого.
— Спасибо, Хранитель, — сказал Канато, прежде чем присоединиться к Фейан.
— Нельзя отметить развитие своей сущности, дитя. — говорит дракон. — Эти навыки никак не убрать.
— Спасибо, Хранитель! Мы у вас в долгу, — Фейан снова кланяется.
— Да, это так. Однако у вас есть возможность его вернуть, — сказал дракон спокойным тоном, сохраняя своё властное присутствие.
— Что вы хотите, Хранитель? — говорит Фейан.
— Приведи свое дитя ко мне через год, и так каждый последующий год, чтобы я мог исследовать отклонение её души. Это вовсе не что-то плохое, однако ни разу за тридцать тысяч лет я не видел такой души, как у неё.
Фейан бросила презрительный взгляд на Канато, который выглядел пристыженным. Хранитель просто попросил осмотреть Алисару, ничего большею. Раз она смогла пройти через это испытание в младенчестве, то сможет и в зрелом возрасте.
После встречи с Хранителем они направились в храм и, к удивлению Фейан, встретили старейшин деревни, беседующих со жрицей храма.
— Ты уверен, что хочешь сделать это Канато? У тебя ещё есть шанс отказаться, — сказала старейшина Юкика, когда они подошли.
— Канато. — Фейан недоуменно посмотрела на него. — Что это значит?
— Ты скоро всё увидишь, любовь моя. Не волнуйся.
Юкика вздохнула.
— Очень хорошо. Следуйте за нами.
Группа подошла к великолепной, самой прекрасной мире, божественной красоты статуе, выходящей за пределы физической реальности. Статуя была словно самим воплощением красоты.
Канато попросил Фейан передать ему Алисару, и та нерешительно выполнила просьбу. Канато поцеловал голову Алисары и положил её на алтарь перед статуей. Образ Мироу тепло улыбнулся.
Среди старейшин и жриц раздался ропот. Канато положил на Алисару драгоценные камни Нексуса и поклонился статуе.
Фейан стояла неподвижна, она не смела прерывать его. Она знала, что он делает. Старейшины не примут драгоценные камни Нексуса ни для чего другого, кроме как для посвящения Мироу, так что он делал это для того, чтобы получить согласие самой Мироу.
Образ Мироу кивнул и окутал светом драгоценный камень, наполняя его неземной красотой и… чем-то ещё — самим творчеством.
Выражение лица образа застыло, и статуя вернулась в свое обычное положение.
Во всей комнате воцарилась мертвая тишина. Фейан не могла поверить своим глазам. Её ребенок, благословлён и любим самой Майру. Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что всё это реально.
Среди старейшин и жриц поднялся шум. Канато вывел Фейан и Алисару из храма.
Она молчала всю обратную дорогу: хотя день только начался, она уже была совершенно измучена.
——Примечания——
[1] Я тоже ничего не понял, возможно имеются в виду какие-то обряды. Позже если что обновлю инфу.
[2] В оригинале тут женский род, но я предполагаю, что речь про Канато, так что изменил на мужской. Похоже, автор всё равно мужиков бабами считает, сумасшедший. Со старейшинами то же самое, не могу сказать кто какого пола, все обозначены женским.
[3] Я полагаю, что она буквально мурчала, если учесть, что они лисицы.